Старая форма входа
[ Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ]


  • Страница 1 из 1
  • 1
Модератор форума: Калинин, soldat-52, Issandra, Северный_копарь  
Форум » Раздел свободного общения » Старообрядцы в истории и экономике России » СТАРООБРЯДЧЕСТВО В КАРЕЛИИ
СТАРООБРЯДЧЕСТВО В КАРЕЛИИ
karelskijrДата: Воскресенье, 25.09.2022, 22:26 | Сообщение # 1
Активный участник форума
Группа: Проверенные
Сообщений: 58
Награды: 0
Репутация: 10
Статус: Оффлайн
В XVII веке правительство развернуло массовые репрессии против раскольников.Не в силах бороться с государственным аппаратом, раскольники сжигали себя тысячами. Происходили они и в Карелии. «Гари пошли после подавления Соловецкого восстания. Палеостровские гари в 1687 и 1688 годах по 2000 и 2700 человек зараз... Пудожские гари в 1689 и 1693, Олонецкие в 1688 и 1689 годах... Общее число раскольнических самосожжений в конце XVII века достигло довольно крупной цифры в 20 000 человек». Придя к власти в 1689 году, Петр I резко ограничил преследование раскольников, чем, конечно, смягчил социальную напряженность в Олонецком крае. В 1694 году старец Корнилий, Данила Викулов, Семен и Андрей Денисовы создали Выгорецкое старообрядческое общежительство, с мужским и женским монастырями. «Число раскольников в Выговской обители братьев Денисовых в 1729 году составило 12488 человек» (в наши дни не существует). Население губернского города Петрозаводска только через 200 лет, к 1914 году превысило численность в 12000 человек!

Таким образом, в слабозаселенном Олонецком крае, где в годы предшествовавшего правлению царевны Софьи погибло от самосожжений 20000 староверов, образовалось два культурных центра. Вполне логичен вывод: крестьянский мир Обонежья (и Кижского погоста) более тяготел к «выговским насельникам», где крестьяне получали «духовное утешение», чем к петровским заводам, где крестьяне отрабатывали «уряженное». Крестьянский мир Обонежья, оставивший нам выдающиеся памятники народного деревянного зодчества Русского Севера, архаичный и в то же время демократичный, надолго сохранил в себе раскольническое мироощущение, мировоззрение многих русских людей XVI — XVIII веков. Крестьянский мир Обонежья (субэтнос) сам по себе был уникальным явлением в русской культуре рубежа XVI—XVIII вв. Обонежье, как и весь Север, имел много общего с культурой Великого Новгорода. После присоединения Новгорода к Московскому государству в 1478 году Иваном III оказалось на далекой периферии, обособилось и сохраняло, аккумулировало в себе древние культурные черты . Не случайно былины времен Новгородской Руси X—XII веков сохранились именно в Карелии до середины XIX века.

Раскол получил широкое распространение и поддержку у карел поморов, которые в большинстве своем были старообрядцами. Старообрядцы церковь не посещали, молились дома в отдельных помещениях, часто в чуланах. Выделялись три группы верующих: морские, островная вера и зольники. У каждого старообрядца была своя икона, хранили ее отдельно от икон, принадлежащих мирским. На время молитвы развернутый четырехугольником платок подвязывали за два ближних конца под подбородком, на пол стелили специальный подручник, чтобы во время молитвы не касаться пола. В руках держали четки-шнурки с узелками (шариками, бусинками) для отсчитывания поклонов.

В четках было, как правило, сто узелков-бусинок. Большинство очевидцев утверждали, что староверы большое значение придают молитвам. В продолжение многих часов они могут кланяться и креститься перед иконами. Но, тем не менее, это не мешает им время от времени прерываться и обсуждать между собой повседневные дела, затем с новым вдохновением продолжать креститься и класть поклоны. Островная, вера считалась более высокой, строгой. Границы между толками (согласиями, сектами) были довольно подвижны и свободны. Очевидно, нетрудно было перейти из одной группы верующих в другую. При переходе в белее высокую веру выдерживали шестинедельный пост и совершали множество поклонов. Переход обычно мог быть вызван какими-то особыми обстоятельствами: несчастным случаем, желанием как-то задобрить судьбу.

К положительным сторонам старообрядчества помимо распространения грамотности, сохранения древних рукописных, книг, исследователи относят строгий запрет курить, отрицательное отношение старообрядцев к вину, воспитание хозяйственности, честности, опрятности. "Как особенность здешних карел, следует отметить ограниченное употребление ими табаку: курят пока не больше 20 проц. общего числа мужчин". Карельская старообрядческая вера была лишена религиозного фанатизма.

Добавлено (25.09.2022, 22:35)
---------------------------------------------
Старообрядцы на Олонецких Петровских заводах в первой четверти XVIII века.
В первой четверти XVIII века на территории современной Карелии происходило много событий, но только два из них имели далеко идущие последствия: легализация крупнейшего старообрядческого центра Выговская пустынь, основанного в 1694 году и просуществовавшего до середины XIXвека, и создание системы горнодобывающих и металлургических предприятий, известных как Олонецкие Петровские заводы, положивших начало горнодобывающей и металлургической промышленности региона.
Однако изучение этих двух мощных и долгосрочных исторических процессов, на протяжении долгого времени определявших развитие Олонецкого региона, шло раздельно. Историки промышленности и историки старообрядчества работали сами по себе, не пытаясь осмыслить взаимодействие и взаимовлияние этих двух явлений. На этот факт указывает и Е.М. Юхименко в своем исследовании «Выговская старообрядческая пустынь», вышедшем в 2002 году, хотя в ее исследовании имеется информация о взаимоотношениях выговцев с заводским начальством[1].Эту проблему пытался поставить известный историк старообрядчества С.А. Зеньковский в своей статье 1976 года «Старообрядцы – технократы горного дела Урала»[2].
Но в полной мере проблема взаимодействия и взаимовлияния старообрядчества и Олонецких горных заводов не получила сколько-нибудь глубокого освещения, хотя относящиеся к тому периоду источники эту тему затрагивают.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]
Итак, в конце XVII века на территории современной Карелии возникли четыре небольших частных металлургических завода (Фоймогубский, Усть-Рецкий, Кедрозерский и Лижемский), принадлежавших иностранному предпринимателю Андрею Бутенанту. В 1702 году заводы были отобраны у их владельца и перешли в казну.
В 1703-1707 годах в условиях Северной войны на территории современной Карелии были построены еще четыре военных завода (Петровский, Повенецкий, Алексеевский и Кончезерский). Все эти заводы получили название Олонецких Петровских заводов.
Помимо мастеровых, все вспомогательные заводские работы на заводах выполняли местные приписные крестьяне. Поскольку на обслуживание всех заводов людских ресурсов не хватало, часть заводов постепенно закрывалась, и к 1721 году их осталось только четыре (Усть-рецкий, Петровский, Повенецкий и Кончезерский).
Достаточно полная характеристика промышленной деятельности Олонецких Петровских заводов содержится в исследовании А.П. Глаголевой «Олонецкие заводы в первой четверти XVIIIвека»[3].
Традиционно считается, что основание первенца системы Олонецких Петровских заводов ‑ Петровского завода произошло 29 августа 1702 года. Эта дата имеется в «Походном журнале» Петра I за 1703 год: «В 29-й день. Александр Данилович отсель поехал на заводы»[4]. Если вдуматься в смысл этой фразы, становится непонятно, как можно было А.Д. Меншикову ехать на заводы, которых еще не было, и их еще предстояло создать. Недавно было опубликовано письмо А.Д. Меншикова Петру I от 28 августа, в которой он сообщает, что находится в деревне Горка[5] на Онежском озере «не доезжая заводов за пятнадцать верст» и рано утром 28 августа «поехал в лодке на заводы»[6]. Без сомнения, что А.Д. Меншиков направлялся не к устью Лососинки (где вскоре возник Петровский завод), расстояние до которого составляло около 60 километров по воде, а на Усть-рецкий завод – головное предприятие бывших заводов А. Бутенанта, расстояние до которого было всего около 22 километров водного пути. Вероятно, целью этого посещения была организация переброски к устью Лососинки персонала и оборудования с бывших заводов А. Бутенанта.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]
Другой целью поездки А.Д. Меншикова на Усть-рецкий завод были переговоры с выговскими старообрядцами. Об этом пишет Иван Филиппов в «Истории Выговской пустыни»:
«И последи за малое время ездил от его императорского величества князь Александр Меншиков до Повенца для смотру Усть-рецких железных заводов и для усмотру, где бы можно заводы поставити и усмотреша два места одно в Шуйском погосте в скрай Онега езера на реке Лососинки, при коей после Петровские заводы поставлены быша, а другое на Повенце, и послаша с Усть-рецких заводов с указом в Выгорецкую пустыню господина Патрушева[7]онже, приехав, и указ показал в Выговской пустыни. А в указе написано: слышно его императорскому величеству, что для староверства разных городов собравшиися в Выговской пустыни, а службу свою отправляю Богу по старопечатным книгам. А ныне его императорскому величеству для войны Шветской и для умножения оружья и всяких воинских материалов ставятся двои железныя заводы, а одне близ их Выговской пустыни, и чтоб оныя в работе к Повенецким заводам были послушны и чинили бы всякое вспоможение по возможности своей, а за то императорское величество даде им свободу жити в той Выговской пустыни и по старопечатным книгам службы свои к Богу отправляти, и в то время настоятели и прочие, высмотревше указ и посоветовав между собою и написаша челобитную к его императорскому величеству и послаша через онаго Патрушева, и Патрушев, приехав на Усть-рецкие заводы, заста ту князя Меншикова и подаде ему челобитную»[8].
Таким образом, А.Д. Меншиков фактически заключил договор с выговскими старообрядцами о том, что они в обмен на веротерпимость обеспечат Повенецкий завод рабочей силой. Это соглашение было выгодно обеим сторонам и получило одобрение Петра I. Иван Филиппов далее пишет:
«Он [А.Д. Меншиков] же прием и свезе челобитную к его императорскому величеству и подаде, он же повеле Меншикову по той челобитной отправити и быти нам ведомым в работы к Повенецким заводам, и князь Меншиков послал указ чрез господина Чоглокова[9]чтоб быть ведомым Выгорецким пустынножителем к Повенецким железным заводам в рудосыскании и в подеме; а в вере быти свободным по прошению их, и даша с Петровского заводу позволителной указ первому старосте Тихону Феофилову, который поставлен в Суземки, чтоб поселятися кому где надобно и свободно»[10].
Иван Филиппов так подвел итоги состоявшегося компромисса:[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]
«И от того времени нача Выговская пустыня быти под игом работы его императорского величества у Повенецких заводов, а ведома на Петровском заводе, и начаша людие с разных городов староверства ради от гонения собиратися и поселятися на блатах по лесам, между горами и вертепами, и между езерами в непроходимых местех, скитами и собственно келиями, где кому возможно».
Считается, что выговские старообрядцы были приписаны к Повенецкому заводу в 1704 году. В последующие годы старообрядцы внесли большой вклад в его успешную работу. Он искали месторождения болотной руды, добывали ее и доставляли на завод. После 1714 года к этим работам добавилась еще одна – ломка и перевозка на Повенецкий завод извести. Только за 1715-1717 годы выговцы доставили на завод 105 тысяч пудов извести и 110,5 тысяч пудов железной руды. Для этой работы ежегодно в сентябре-октябре выговцы выделяли от 21 до 45 работников. Кроме того, в эти же годы выговские старообрядцы отправляли с мая по октябрь группы рудознатцев (по 6-10 человек в день) для поиска залежей болотной руды. Есть данные, что выговские рудознатцы нашли даже месторождения золота и серебра[11].
Таким образом, был решен вопрос обеспечения рабочей силой за счет людских ресурсов Выговской пустыни Повенецкого завода. А.Д. Меншикову оставалось решить такой же вопрос только в отношении Петровского завода.
Точная дата основания Петровского завода неизвестна. А.Д. Меншиков прибыл на Усть-рецкий завод к вечеру 28 августа. Если верить И. Филиппову события развивались так: поездка И.Ф. Патрушева на Выг, обсуждения выговскими старцами указа А.Д. Меншикова, возвращение И.Ф. Патрушева на Усть-рецкий завод и только потом поездка А.Д. Меншикова к устье Лососинки и основание Петровского завода. Основываясь на этих данных, можно считать, что А.Д. Меншиков потерял на переговорах с выговцами не меньше недели и мог появиться на Лососинке ближе к 10 сентября.
Следует отметить, что И. Филиппов пришел на Выг около 1704 года, то есть уже после описываемых событий 1703 года, он писал первые части своего труда на основе, главным образом, устных источников в 1730 годы[12], поэтому какие-то детали событий в его изложении были искажены.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]
Поэтому можно предположить, что энергичный и деятельный А.Д. Меншиков не стал дожидаться И.Ф. Патрушева на Усть-рецком заводе и сразу поехал к устью Лососинки. Тогда он мог туда прибыть 31 августа или 1 сентября и, не затягивая время провел какую-то церемонию по закладке Петровского завода.
Датировке основания Петровского завода 31 августа или 1 сентября подтверждает и официальный документ – таблица использования рабочей силы на постройке Петровского завода, составленная в 1712 году на основе отчета заводской канцелярии. Из этой таблицы следует, что учет работ начался 1 сентября 1703 года[13]. Таким образом, можно достаточно уверенно утверждать, что Петровский завод, а, стало быть, и город Петрозаводск, были основаны 31 августа или 1 сентября 1703 года.
Ценную информацию о статусе выговских старообрядцев и их отношениии к Олонецким Петровским заводам содержит обращенный к выговцам указ олонецкого вице-коменданта А.С. Чоглокова, написанный на основе распоряжения губернатора С.-Петербургской губернии, от 7 сентября 1705 года. Этим указом выговцам предоставлялось широкое самоуправление. Их интересы должны были выражать назначенный властями староста Тихон Феофилов и избранный выговцами выборный Никифор Никитин. Они отвечали перед заводскими властями положение дел в населенной старообрядцами волости ‑ Суземек и за выполнение выговцами заводских повинностей. Выговцы могли принимать у себя пришлых, их сразу нужно было записать в специальные списки жителей, т. е. легализовать, но эти пришлые на первых порах имели право на льготы. Староста и выборный должны были защищать «новопоселенных жителей» от любых должностных лиц, которые приедут к выговцам «без указу», то есть без разрешения заводской администрации, и от их «бесчиний». В состав таких заезжих визитеров могли входить как разного рода бродяги и криминальные элементы, так и должностные лица, не относящиеся к заводам, например, сыщики беглых крестьян и рекрут. Их разрешалось «имать и присылать на заводы». Если же кто-либо из выговцев решится бежать, староста и выборный должны были организовать погоню, поймать и сообщить об этом на заводы.
В указе 1705 года содержались пункты, свидетельствующие о заботе заводских властей о выговцах: «Какие им, выгорецким жителям еще для распространения и прибавку надобны земли, и угодья, и иные довольности, и то по доношению, что можно, все дано будет». В отношении выполнявшихся повинностей власти следили за их уравнительным распределением, при этом выговцы находились в более льготных условиях, чем другие крестьяне: «…, чтоб все меж себя имели уравнение по людем, по пашне, и по промыслам, и по животам без спору. И против иных погостов льготнее».
В указе постоянно подчеркивается мысль, что взамен от выговцев требовалась только бесперебойная работа по доставке руды на заводы:[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]
«Руды, которые есть ныне найдены, в тех выгорецких местех и по смете на повенецкие заводы в год к делу все надобны, и те все ныне, не упустя время, поднять и радение все показать для поспешения нынешняго позднего времени без разбору… Руд вновь сыскивать, и кто сыщет, о тех и доносить, и им дано будет государево жалованье, и от работы будут освобождены… Паче всего и всем о рудах прилежание иметь, чтоб их умноженье было, дабы ради их все новопоселенные умеренную работу имели у себя в близости без отлучения и опасения не имели в том, что излишней тягости работной быть, и для того по доношению старосты и выборного даны будут для вспоможения из погостов кто надобны».
О численности старообрядческого населения Петровской слободы, поселения, возникшего при Петровском заводе точных данных нет. Однако известно, что они «на Петровских заводах и на Вытегре свои постойные хоромы и амбары построиша и своих людей держаша для торгу и приезду своих»[14]. По некоторым данным в Петровской слободы в первой половине XVIII века вдоль левого берега Лососинки к западу от Петровской слободы возникло и старообрядческое кладбище[15].
Не случайно, именно на Петровских заводах в 1723 году состоялось знаменитое «разглагольствование» ‑ диспут посланца Синода иеромонаха Неофита с представителями выговских старообрядцев Мануилом Петровым и Иваном Матвеевым[16]. Хотя каждая из сторон приписывала победу в этом диспуте себе, но, очевидно, что правота была на стороне старообрядцев, которые в своей книге «Поморские ответы» разоблачили подложность так называемого «Соборного деяния на еретика арменина на мниха Мартина», созданного в недрах Русской Православной церкви.
Частичным реваншем РПЦ стала публикация в марте 1726 года объявления от Святейшего Синода «О раскаянии и обращении раскольника Ивана Михайлова, досмотрщика Петербургской таможни». Решение Синода о составлении этого «Увещевательного обращения» было обращено к «раскольникам», в частности, работающим на Олонецких заводах, откуда происходил И. Михайлов, состоялось в августе 1725 года, а обсуждение текста происходило в ноябре 1725 года[17].
Можно сказать, что в жизни еще одного завода – Кончезерского старообрядцы тоже играли существенную роль. Местность вокруг Кончезера была, по терминологии того времени «заражена расколом». Недалеко от Кончезера, примерно в 20 километрах, находилась Троицкая Сунарецкая пустынь – небольшой монастырь на реке Суне, где в середине XVII века несколько лет провел видный деятель раннего старообрядчества, соузник протопопа Аввакума инок Епифаний[18].[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]
В 7-8 километрах от Кончезера произошло самосожжение, отмеченное в «Истории Выговской пустыни» Ивана Филиппова:
«В Мунозерской волости, в малом сельцы, зовом Галезерском, ревностный муж именем Игнатий в своих хоромах при нашествии гонителей, посланных с Олонца подьячих и с салдатами, со всею семьею, с двадесятию и пятим душами, за древлецерковное благочестие огнем скончашася…»[19]
Историк В.П. Мегорский (1871-1940), у которого детство и юность прошли в Кончезере, вспоминал:
«Неудивительно, что работникам Кончезерского завода были весьма близки темы, в которых затрагивались разные пусть мелочные, безразличные для существа веры, но, при низком уровне их развития, весьма важные в их глазах недоуменные, волновавшие всех вопросы преимущественно обрядовой практики, обсуждавшиеся в пламенных, ожесточенных спорах между православными и старообрядцами, с ссылками на разные церковные авторитеты, со всей страстью религиозного одушевления и убеждением каждой стороны в своей правоте. Эти споры православных «никониан», «табакуров», «щепотников» (т. е. крестившихся «щепотью, которой табак берут» - троеперстным сложением) со старообрядцами, «раскольниками», «двуперстниками», «отщепенцами», давали обильную пищу уму и чувству как самих спорщиков, так и их многочисленным слушателям из обоих лагерей, переживавших весь ход «разглагольствования» с живейшим, трепетным интересом.
Это не может показаться непонятным тому, кто знает, что еще в 80-х годах XIX столетия и даже в более поздние годы оживленные разговоры на подобные темы были любимым времяпрепровождением взрослого мужского крестьянского населения тех мест, а также Заонежья, по официальной терминологии того времени, «зараженных расколом»[20].[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]
Особенно хорошие отношения сложились у выговцев с В.И. Генниным, который был начальником Олонецких Петровских заводов с конца 1713 по 1722 год. Когда в декабре 1713 года выговский наставник Семен Денисов был схвачен в Новгороде и посажен в тюрьму по приказу новгородского митрополита Иова выговцы обратились за помощью в В.И. Геннину, и он в сентябре 1714 года обратился к Петру I с просьбой об освобождении Семена Денисова. При этом в качестве основных причин для его скорейшего освобождения назывались его роль в организации заводской работы (Семен Денисов «в здешнем подъеме и в сыску руд был годен, и пред другими радетелен в заводской работе») и опасение, что его дальнейшее пребывание в тюрьме может привести к перебоям в работе заводов («дабы в оном подъеме помешательства не было»)[21].Вместе со своим письмом В.И. Геннин отправил царю послание выговцев с просьбой освободить Семена Денисова. В этом послании выговцы также обосновывали свою просьбу работой на заводах: «По вашего царского величества указу, и по приказу светлейшего князя [А.Д. Меншикова] работаем, рабы твои, вашему величеству к Повенецким Олонецкого уезда заводам по искании и подъеме железных руд». Выговцы намекали даже, что арест Семена Денисова может привести к перебоям в работе Повенецкого завода: «…и мы вси от того, и от гроз прещения[22] их в плаче и в трепете мнозе жити в своих местах боимся, получать откуда потребы не вемы, как в разброде же от нужд сих опасаемся в непоставки работ своих, остановки Повенецким заводам; от чего трепещем, дабы тем и Ваше Царское величество не прогневать; а ныне мы, рабы твои, определены к другой работе на весь Повенецкий уезд известь ломать»[23].
Однако, письмо В.И. Геннина и послание выговцев не дали никакого результата. Поэтому в августе 1715 года выговцы направили Петру I новое послание о судьбе арестованных Семена Денисова и Евпла Филимонова. В послании выговцы вновь указывали, что эти узники «во определенных нам по указу обретениях руд к заводам, также в получении потреб радетельны были и нужны». Далее сообщалась, что Семен Денисов собирается сообщить царю об открытии месторождений золота и серебра: «…он[Семен] уведал от человека, который подлинно сказывает знает руды златую и серебренную, и места тыя, одна серебряная у онаго опытавона»[испытана]. Сам человек доносить о своем открытии «не смеет» и просил сделать это Семена Денисова, которому, в свою очередь, «в жестоком заключении не свободно доносить». В заключении челобитной вновь содержалась просьба «Семена и Евплом указом освободить от оного томления и взять в Адмиралтейство», чтобы Семен мог донести об открытии месторождений золота и серебра, а в противном случае оба узника «в скорбях тех умертвятся и те дражайшие материи в земле безизвестны останутся»[24]. Однако и это письмо осталось без ответа. Только в сентябре 1717 года Семену Денисову удалось бежать из тюрьмы и в начале 1719 года вернуться на Выг.
Аналогичная ситуация сложилась, когда из Москвы пришло распоряжение арестовать на Выге по доносу «лучших людей по именному реестру». Вскоре, в 1718 году, был арестован приехавший на Петровский завод видный выговский деятель Данила Викулин. Данилово и Лексу охватила тревога («печаль велия, и плач к Богу, и моление, и пост»). Выговские старцы решили вновь обратиться за поддержкой к В.И. Геннину. Выговский историк И. Филиппов писал: «Но в то время, что сотвори Бог удивлению достойно: с Петровских заводов начальник заводской иноземец Виллим, написав отписку милостивцу… в Москву к Его императорскому величеству и посла со отпискою своего денщика, да монастырского с ним брата Никифора Семенова, и приехав оные в Москву»[25].
ПетрI в это время был «вельми гневен и печален» (шло расследование дела царевича Алексея), поэтому никто из приближенных не решался передать ему письмо В.И. Геннина. Наконец, письмо удалось передать через руководителя Тайной канцелярии А.И. Ушакова. Петр I ознакомился с письмом В.И. Геннина и обещал дать ответ в Новгороде. Петр I прибыл в Новгород 22 марта 1718 года «в первом часу» и в тот же день выехал оттудаи, переночевав в дороге, в 8 утра 24 марта в Ижоры и 25 марта в Петербург[26].По прибытии в Новгород о письме В.И. Геннина царь не вспомнил, но по дороге неожиданно «призвав писаря, повеле написати на завод указ к заводскому начальнику, чтобы оного пустынника Даниила Викулова из-под караула спустить на свободу в свою пустыню, о том ни о чем не розыскивать, и подписал своею рукою наскоре, и приказа своего из сержант Преображенского полку сержанта и, дав ему указ, велел ему ехати на заводы наскоре, на почты день и ночь и отдати указ»[27].
О покровительстве, которое оказывал начальник Олонецких горных заводов В.И. Геннин выговским старообрядцам, достаточно широко известно. Высказывалось даже мнение о том, что В.И. Геннин был подкуплен выговцами. Новосибирский историк Н.Н. Покровский писал, что когда в 1734 году в Екатеринбург на смену В.И. Геннину прибыл новый начальник Уральских горных заводов В.Н. Татищев, местные старообрядцы через екатеринбургского купца-старообрядца И.С. Осенева сделали ему традиционное подношение в тысячу рублей. Когда В.Н. Татищев отказался от этой взятки, старообрядцы решили, что отказ вызван малой суммой и на следующий день предложили ему две тысячи рублей. Получив и в этот раз отказ, старообрядцы пытались объяснить В.Н. Татищеву, что тысяча рублей – это устоявшая такса, и именно столько брал до него В.И. Геннин[28]. Таким образом, на Урале В.И. Геннин брал деньги от старообрядцев за покровительство, но по поводу подношений от выговцев вопрос остается открытым.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]
Вероятно, дело было в другом. ПетрI и его ближайшее окружение (А.Д. Меншиков, В.И. Геннин и др.) были рационалистами, прагматиками и технократами. Их главная цель была обеспечение бесперебойной работы горных заводов, которая, в свою очередь, зависела от исправного выполнения своих повинностей приписными крестьянами. Поскольку большая часть крестьян или была старообрядцами, или находилась под их влиянием, то обеспечение бесперебойной работы заводов полностью зависела от выговских старообрядцев. Это понимало и заводское начальство, и сами выговцы.
Интересно, что такая же ситуация была и на Уральских заводах. История с попыткой дать взятку В.Н. Татищеву закончилась тем, что получил отказ старообрядцы заявили, что если взятка не будет принята, «то они будут все в страхе и будут искать других мест». В.Н. Татищев писал, что «обещал оные [деньги] принять», если сумеет добиться указа о невысылке беглых старообрядцев с Урала прежним их владельцам, а пока просил старообрядцев держать деньги у себя, но на всякий случай проинформировал об этом вице-канцлера и первого кабинет-министра А.И. Остермана[29].
В 1716 году царь фактически легализовал старообрядцев, одновременно обложив их двойными налогами[30], причем его должны были платить даже женщины. Требование о двойном налогообложении впоследствии неоднократно повторялось[31]. Все старообрядцы должны были быть записаны в специальные книги. В Олонецком уезде таковых было выявлено 911 человек. В 1723 году в отношении выговцев было принято решение, чтобы они по-прежнему не платили подати, а отрабатывали их на заводских работах и были освобождены от двойного обложения.
Политика Петра I по отношению к старообрядцам стала меняться по мере приближения победоносного завершения Северной войны. В 1718 году архимандрит одного из монастырей Нижегородской епархии Питирим предложил Петру I программу борьбы с местными старообрядцами и принудительного обращения их в официальное православие. Петр ее поддержал и в марте 1719 года назначил Питирима епископом Нижегородским и Алатырским[32]. В октябре 1718 года на помощь Питириму в Нижний Новгород был направлен капитан-поручик Преображенского полка Ю.А. Ржевский[33], назначенный в марте 1719 года вице-губернатором Нижегородской губернии. В марте 1720 года в Нижнем Новгороде был казнен один из руководителей старообрядческого центра на Керженце дьякон Александр. Начались жестокие гонения на старообрядцев: мужчин отправляли на каторгу, а женщин – в монастыри. Керженские скиты были фактически уничтожены. Оставшиеся на свободе старообрядцы бежали на Урал и в Сибирь. Хотя эти репрессии не коснулись Выга, но доходившие туда слухи порождали обстановку тревоги и неуверенности в завтрашнем дне.
В какой-то момент выговцы даже решили бежать в Сибирь. Эта информация встревожила власти. Сохранился указ Петра I Сенату от 8 февраля 1724 года: «Есть ведомость, что раскольники, которые живут близ Повенца, намерились уйти в Сибирь, и некоторые уже поехали… по моему мнению, мочно к ним явный указ послать: ежели так станут делать, то как беглецы будут казнены, понеже им всякая свобода есть... а там их и так много»[34].[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]
На основе этого распоряжения уже 11 февраля был принят сенатский указ: «…велеть раскольщикам, которые живут близ Олонца, объявить его императорского величества указ публично, чтоб оные жили в своих местах, и никуда в другие места не сходили и не бегали, и в том их всех обязать друг по друге порукою; а буде они куда побегут в другие места, и за то они казнены будут смертию; буде же кому из них случится куда отъехать для торговых промыслов, и им брать у него, ландрата Муравьева, проезжие письма, а без таких писем отнюдь никуда не ездить: и для того от Сибирской стороны и в прочих местах, ко удержанию от их побегу пристойно, поставить заставы»[35].
После заключения в августе 1721 года Ништадтского мирного договора, завершившего Северную войну, начался упадок Олонецких Петровских заводов, и в новых условиях потребность в старообрядцах как в рабочей силе также уменьшилась.
В июне 1724 года был опубликован плакат, который вводил в России новый налог – подушную подать в размере 74 копеек в год (в феврале 1725 года сумма была понижена до 70 копеек). Государственные крестьяне помимо подушной подати должны были платить оброчный сбор в размере 40 копеек. Приписные крестьяне должны были оба этих налога отрабатывать в соответствии с расценками от 4 до 10 копеек в день[36].
Старообрядцы тоже должны были платить подушную подать и оброчный сбор в двойном размере, причем сбор эти налогов был передан от Синода к Сенату[37]. Еще в феврале 1724 года прислан был указ Сената, чтобы выговских старообрядцев обложить двойным окладом. Но в начале 1725 года выговцы подали челобитную, в которой просили, чтобы их уволили от двойного платежа и позволили быть по-прежнему на заводской работе. В апреле 1725 года эта челобитная была рассмотрена в Сенате. В защиту выговцев вновь выступила Адмиралтейская коллегия, в чьем ведении находились Олонецкие Петровские заводы. Оттуда была представлена справка, в которой вклад выговцев в работу заводов получил высокую оценку: «…оные раскольщики с 1705 года к Повенецким заводам приискивают и подымают железную руду, да с 714 году к тем же заводам ломают известь, которою рудою и известью те заводы содержатся… без остановки». По просьбе Адмиралтейской коллегии для них оставили подати в прежнем размере. Сенат тогда принял решение: «…вышеозначенным раскольникам быть по-прежнему в заводской работе; а что с них подушных денег и за раскол надлежит было во взятье, и те деньги платить за них из Адмиралтейской суммы в Штатс-контору»[38]. Таким образом, получается, что принадлежность выговцев к старой вере оплачивала из своих средств Адмиралтейская коллегия.
Но упадок Олонецких заводов продолжался, и в марте 1726 года Адмиралтейская коллегия потребовала передачи заводов в ведение Сената. Одной из причин этого было стремление избавиться от выплат за старообрядцев, «понеже помянутые заводы ныне содержатся, кроме оных раскольников, приписными к тем заводам ближних погостов крестьянами, а в них, раскольниках, нужды нет». Тогда же, в марте, со старообрядцев стали требовать подати в полном объеме. Этот вопрос рассматривал Сенат и в июне 1726 года было принято такое решение: «…с помянутых раскольников и с бородачей, как подушные, так и за раскол, и за бороды, по силе указов; надлежащие деньги сбирать земским комиссарам».[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]
Таким образом, с окончанием петровской эпохи закончилась и политика компромисса между царской властью и выговскими старообрядцами. Благодаря этому компромиссу власть обеспечила бесперебойную работу Олонецких Петровских заводов и в значительной мере победу в Северной войне, а старообрядцы получили возможность создать на ближайшие 150 лет свой крупный идеологический, экономический и культурный центр – Выговскую пустынь.
Возвращаясь к началу данной статьи, повторюсь, что в первой четверти XVIII века на территории современной Карелии возникли два мощных явления с далеко идущими последствиями: Олонецкие горные заводы и Выговская пустынь. Можно предположить, что между этими явлениями была какая-то внутренняя связь.
Русский историк середины XIX века Н.И. Костомаров писал: «Мы не согласимся с мнением, распространенным у нас издавна и сделавшимся, так сказать, ходячим, будто раскол есть старая Русь. Нет, раско<

 
serednevskiyДата: Понедельник, 26.09.2022, 09:23 | Сообщение # 2
Активный участник форума
Группа: Проверенные
Сообщений: 211
Награды: 0
Репутация: 6
Статус: Оффлайн
А кто автор сей статьи?
 
karelskijrДата: Понедельник, 26.09.2022, 12:32 | Сообщение # 3
Активный участник форума
Группа: Проверенные
Сообщений: 58
Награды: 0
Репутация: 10
Статус: Оффлайн
ВЫГОВСКАЯ МЕДНАЯ ПЛАСТИКА, САМАЯ ПРЕКРАСНАЯ И НЕПОВТОРИМАЯ!

Статьи о медном литьеВыговская пластика всегда считалась образцом для мастеров других регионов, так как имела очень высокую проработку деталей, красиво оформлена эмалями и конечно же имела огневое золочение, поэтому ее считают самой красивой из всей металлопластики когда либо изготовленной в дореволюционной России.История появления Выгорецкой обителиВыгоре́цкая оби́тель (Выгорецкая пустынь, Выголе́ксинское общежи́тельство, Вы́говская киновия) — крупный старообрядческий беспоповский центр Поморского согласия, созданный в 1694 году на Русском Севере на территории Обонежской пятины (Олонецкий уезд). В дальнейшем — Выголексинский старообрядческий монастырь в Олонецкой губернии.Полное название — Всепречестная и богоспасаемая киновия отец и братия Всемилостивого Спаса Господа и Бога нашего Иисуса Христа Богоявления.

Обитель считалась в среде старообрядцев преемницей Соловецкого монастыря, открыто выступившего против церковной реформы патриарха Никона и восемь лет выдерживавшего осаду царских войск.

Начало обители было положено в октябре 1684 года на небольшом острове озера Сарозеро вблизи Онежского озера (ныне Пудожский район Карелии), где жили дьякон из Соловецкого монастыря — Игнатий и его последователи: бывший дьякон Шуньгского погоста Даниил Викулин, Пётр Прокопьев, Емельян Повенецкий, мирянин Андрей Денисов (с 1691 года) и местные жители.

В 1694 году было выбрано новое место для обители на реке Выг, где жили выходцы из Соловецкого монастыря — старцы Герман и Геннадий Качаловы, Захарий Дровнин, иноки Кирилл Сунарецкий, Виталий Московский, Корнилий Выговский и другие.

Поздней осенью 1694 года построили столовую, где происходили моления, хлебню, ригу, две кельи. Вдохновителем строительства был Андрей Денисов (кн. Андрей Дионисиевич Мышецкий), а духовными руководителем — священноинок Пафнутий Соловецкий, первый настоятель обители. Первоначальное число участников общежития (насельников) составляло 40 человек.

В 1698 году число выговских насельников уже достигало двух тысяч человек. Постепенно жизнь пустыни стала организовываться по монастырскому чину. Следуя заложенному с самого начала общежительства принципу раздельного проживания мужчин и женщин, поселение было обнесено оградой и разделено стеной на две половины — мужскую и женскую (позднее женская получила название Коровий двор). В 1702 году Пафнутий Соловецкий ушёл с Выга и настоятелем обители был избран Андрей Денисов.

В 1702 году старообрядцы получили от царя Петра I право отправлять службы по старым книгам и ряд экономических льгот, одновременно монахи обители были приписаны к Олонецким горным заводам.

В 1706 году в 20 верстах от Богоявленской обители, стоявшей на реке Выг, построили женскую — Крестовоздвиженскую — на реке Лексе. Первой настоятельницей стала мать Феврония (родная сестра Андрея Денисова — Соломония).

К 1720-м годам обитель превратилась в экономически процветающую, крупную общину, окружённую многочисленными скитами (где разрешалось проживание с семьями) с пашенными дворами, административно подчинявшимися выговскому собору.

В обители действовали предприятия по выплавке меди, производству кирпича и досок, выделке кож, выгонке смолы и дёгтя. Община имела несколько хлебных пристаней на Онежском озере, мельницы, несколько озёрных судов. Действовала библиотека, школы иконописания и грамоты, мастерская литья медных икон. Происходило обмирщение общины, что привело в 1737 году к внутреннему расколу, когда обитель покинули радикально настроенные староверы во главе со старцем Филиппом.

Период 1720—1820 годов — время лояльного отношения властей к старообрядцам. Но царствование Николая I ознаменовалось карательными мерами и жесточайшими репрессиями по отношению к сарообрядцам. В 1837 году правительственной командой по указу Николая I были запечатаны часовни обители, в 1848 году — экспроприированы земельные владения, а позднее стали выселяться и обитатели общины.

В 1855 году обитель прекратила своё существование.Расцвет меднолитейного делаРасцвет именно старообрядческого медного литья в XVIII — начале ХХ веков был обусловлен определенными историческими событиями. Развитие этого искусства в среде раскольников происходило с первых десятилетий XVIII века вопреки закону и воле властей. B 1723 году появился указ Петра I, нуждающегося в цветном металле для укрепления военной мощи государства, запрещающий производство меднолитых церковных образков и иконок, ибо "выливаются оные зело не искусно и не изобразительно и тем достойной чести весьма лишаются, чего ради таковые, обрав, употребить на церковные потребы; и о том, чтоб икон отныне впредь не лить и обретающимся купеческим людям в рядах продажу оных воспретить". Этим постановлением объясняется отсутствие производства меднолитой мелкой пластики в мастерских официальной Православной Церкви.B глуши Поморья выговские мастера, продолжая высокохудожественные традиции древнерусской мелкой пластики, на основе выработанных веками православных канонов создавали новые композиции и изделия. Важное место среди художественных мастерских Выги занимала «медница», первое упоминание о которой относится к 1719 году. Цветной металл поступал в пустынь разными путями: от купцов и покровителей — сторонников «древнего благочестия», от A. H. Демидова с Урала и других горных промышленников, с Олонецких заводов, горные инженеры которых высоко ценили помощь выговских рудознатцев.Литейные модели — матрицы для литья образков и складней, появились в пустыни еще в конце XVII — начале XVIII веков. Наставники обители, разъезжая по хозяйственным нуждам, разными путями приобретали старинные рукописи, иконы, напрестольные кресты и меднолитые образки, которые впоследствии могли послужить образцами для собственных изделий. Некоторые матрицы для литья были заказаны московским профессиональным мастерам, остальные делались мастерами пустыни. Известно, что среди насельников общежительства были выходцы из таких крупнейших центров древнерусского медного литья, как Новгород, Москва, Великий Устюг и другие.Продукцией знаменитой Выговской медницы были самые разнообразные изделия: кресты, складни, образки, пуговицы, чернильницы, накладки и застежки для книг и тому подобное. Произведения выговских мастеров-литейщиков отличались не только высоким художественным уровнем, но и качественным материалом и высокой технологией. Художники Выги стали хранителями и продолжателями лучших художественных традиций древнерусского искусства: рядом иконографических и стилистических особенностей поморские изделия связаны с новгородскими памятниками мелкой пластики XV—XVI столетий и кругом московских произведений XVII столетия. Настоятели обители, которые были высокообразованными богословами и обладали тонким художественным вкусом, осуществляли постоянный контроль за работой «медницы».Потребность старообрядцев-беспоповцев поморского согласия в правильных образах для моления, «очищенных огнем», вызвала широкое массовое производство меднолитых изделий. Литые кресты, складни и иконы расходились по всей России, они бытовали не только у беспоповцев, но и у старообрядцев других согласий и даже у представителей официальной церкви. Наряду с главной медницей были устроены меднолитейные мастерские в малодоступных скитах пустыни и окрестных селах, куда переходит "отливка образов" во времена николаевского надзора. Эти мастерские не перестают работать и во второй половине XIX века после разорения обители.Произведения меднолитейной мастерской Выговского общежительства вдохновляли мастеров многих других центров старообрядческого литья в Москве, Поволжье, на Урале и в Сибири, расцвет которых происходит во второй половине XIX — начале ХХ столетий.Интересные особенности выговской пластикиВ меднице Даниловского монастыря изготавливались культовые предметы трех основных видов: складни, иконы, кресты. Значительную часть изделий составляет группа памятников с едиными стилистическо-иконографическими признаками. В нее входят два типа больших створ с "Двунадесятыми праздниками", малые трехстворчатые складни с изображением праздников и множество образков — вариантов клейм из "Двунадесятых праздников".Интересно, что в отделке оборотной стороны первого из них применены все способы и приемы художественной обработки, характерные для выговских изделий: литой рельеф, гравировка, серебрение, золочение лицевой стороны и - фрагментарно - оборота. В сложенном виде створы складня имеют вид своеобразных книжных заставок. Преобладающий в декоре растительный мотив в виде побегов, плодов, листьев, переплетающихся стеблей, головок птиц близок к орнаментам старопечатных изданий и гравированных листов второй половины XVII в.Также известен и другой состав изображений. Их источником послужили композиции древнерусских панагий - небольших складней, первоначально изготовлявшихся из драгоценных металлов в технике литья и художественной скани, а также резьбы и гравировки.На Выгу изготавливались и восьмиконечные кресты — киотные и большие напрестольные, с изображением Распятия на фоне панорамы Иеросалима. В их оглавии обязательно изображение Спаса Нерукотворного, а на перекладине - единственно чтимой в поморском согласии "титлы": "Царь Славы Исус Христос Сын Божий".Самым почитаемым образом Богородицы - несомненно образ Богородицы Смоленской- своеобразная визитная карточка Выговской пустыни.В больших количествах из меди и серебра отливались нательные кресты, или кресты-тельники.Они изготавливались разных размеров: для мальчиков и девочек, мужчин и женщин. В старообрядческойсреде получили распространение тельники глухой восьмиконечной формы, со стилизованным растительным орнаментом по контуру, схематичным изображением Голгофы на лицевой стороне и текстом молитвы кресту на оборотной.Мастера литейщики Выговской пустыни отливали не только иконки и кресты, так же они изготавливали и предметы бытового предназначения и домашнего обихода: пряслица и крючки, пуговицы и перстни!Наибольший интерес представляют предметы северного поморского литья, в особенности изделия старообрядческого мужского монастыря «Выговская поморская пустынь» и изготовленные по Выговским моделям. Выговские меднолитейные мастера впервые упоминаются в летописи И.Филиппова в связи с именем Соловецкого священноинока Пафнутия. Пафнутий пришел на Выг на рубеже XVII – XVIIIвв (до 1705г), прожил несколько лет в монастыре, затем его покинул. По данным, приводимым И.Филипповым, медню в монастыре построили в 1719 году, и уже в первой трети XVIII века здесь полностью оформилось производство крестов, складней, икон. Уровень технологии Выговского литья был очень высок. Изделия по качеству отливки, тщательной композиционной продуманности, единству стиля, украшенности эмалью ярко выделяются среди древнерусских произведений подобного рода.Выговская пластика всегда считалась образцом для мастеров других регионов, так как имела очень высокую проработку деталей, красиво оформлена эмалями и конечно же имела огневое золочение, поэтому ее считают самой красивой из всей металлопластики когда либо изготовленной в дореволюционной России. В статьях посвященный медному литью есть сравнение цен на Выговскую пластику и например на гуслицкую, цена Выговских предметов была за штуку изделия, а например Гуслицкие продавали пудами.Интересной особенностью выговских изделий служит применение огневого золочения-это технический способ улучшить внешний вид изделия и защитить его от окисления. На Руси этот способ носил название жжёного злата. Широко использовалось на Руси с IX века. Способ представляет собой прокаливание растворённого в ртути высокопробного золота (амальгамы) до полного испарения ртути. Достоинство данного способа — высокая коррозионная стойкость. Недостаток — высокая токсичность. Так, при позолоте куполов Исаакиевского собора погибло около 60 человек от отравления парами ртути. Применение огневого золочения в производстве меднолитой пластики, избавило их владельцев от постоянной "чистки" образов святых. Медные иконы, складни и киотные кресты перед церковными праздниками обязательно чистили, т.к. патина на медной иконе для верющих тех времен - это загрязнение, которое нужно удалить. Икона должна сиять. Для этого часто применялись довольно грубые абразивы-песок, уголь, мел и тертый кирпич. Если взять в руки старинную медную икону, следы данной чистки можно увидеть невооруженным глазом, они могут быть выражены в разной степени и зависеть от веры в эту старинную икону. Если икона была почитаема, то следы "эксплуатации" будут видны невооруженным глазом.Всякий раз, когда берешь в руки произведения Выговских мастеров литейщиков, убеждаешься-они превосходны! И эта превосходность достигается нарядностью и многокрасием переливов эмали различных цветов. Гjрячая эмаль — это тип стекла, который наносится на металлическую, фарфоровою или стеклянную основу и поддается температурной обработке до полного слияния материалов. В ее состав входят кварцевый песок и целый ряд других веществ, например, сода, карбонат калия и борная кислота. Выговские мастера литейщики, часто использовали к этому составу еще и соль. Одной, интересной особенностью было использование, так называемых "точек на эмали"-это было верхом совершенства при нанесении эмали на иконы , складни и распятия! Для современных коллекционеров меднолитой пластики наличие точек на эмали, является первым 100% признаком, что икона принадлежит к Выговской меднице, данные предметы как правило, очень дороги.На этом, наша статья подходит к концу, и для того чтобы вы в полной мере могли увидеть прекрасные и неповторимые изделия Выговских мастеров, мы поместили галерею фотографий медной пластики Русского Севера и произведения мастеров, которые смогли продолжить изготовление литых икон, крестов и складней после закрытия Даниловского монастыря.

Добавлено (26.09.2022, 12:36)
---------------------------------------------

Цитата serednevskiy ()
А кто автор сей статьи?

Пашков А.М. (г.Петрозаводск)
// Кижский вестник. Выпуск 19
Карельский научный центр РАН. Петрозаводск.

Добавлено (26.09.2022, 20:09)
---------------------------------------------
Женский монастырь на реке Лекса.

Раскол русской церкви XVII в., вызванный реформами патриарха Никона, глубоко потряс всю Россию. Гонение за веру вынудило многих покинуть обжитые места, бежать из центра России на окраины. Выго-Лексинский монастырь, или общежительство — один из крупнейших в Императорской России старообрядческих центров поморцев, был основан в 1694 году приверженцами дораскольных традиций русской церкви как некий «остров истинного благочестия». Основателями монастыря были Даниил Викулин, братья Денисовы, Петр Прокопьев, Трифон Петров. Спасение на Выгу и Лексе нашли древлеправославные христиане из самых разных районов страны. Поэтому в основе Русской Северной традиции старообрядцев Выга были элементы культуры всех народов Русской земли.

Выговская пустынь, как ее называли современники, стала уже в 18 веке единственным крупным центром старообрядцев-безпоповцев. Многие безпоповские согласия, в частности федосеевское, начинают включать Выговский монастырь времен братьев Денисовых в родословия своих согласий. Уже в 1706 году в 20 верстах от мужской Богоявленской обители, стоявшей на реке Выг, построили женскую — Крестовоздвиженскую на реке Лексе, с часовней в честь Воздвижения Креста Господня. Официальное название — Пречестная обитель девственных лиц Честнаго и Животворящего Креста Господня. Матушкой в обители была настоятельница Соломония (1677–18.02.1735), родственница Андрея Денисова. В Выговском летописце написано: «7214 (1706 года) На Лъксу преселишася и монастырь устроиша. Того же года приъзжалъ на Выгь Феодосии Васильевъ и раздор учинилъ».
Женская обитель на Лексе получила свое название от протекающей здесь одноименной реки. Эти места идеально подходили для прибежища гонимых старообрядцев: глухие, непроходимые леса и болота, отсутствие поселений, удаленность от административных центров.

В основе устройства Выго-Лексинского общежительства, насельниками которого были в основном миряне, лежал принцип монашеского общежительства, подразумевавший общую молитву, общую трапезу, общее имущество. В общежительстве было обязательным безбрачие, в «скитах» (крестьянских хуторах, существовавших вокруг Выго-Лексинского общежительства) допускалась семейная жизнь.
Архитектурно Лексинское общежительство было организовано как монастырь: в центре стояла соборная часовня, соединенная с трапезной, из которой крытые переходы вели в столовую; по периметру располагались жилые кельи, больницы, хозяйственные постройки; все строения были обнесены высокой деревянной оградой, главные ворота которой именовались святыми.

Престольным праздником Лексинской Крестовоздвиженской часовни было Рождество Иоанна Предотечи, 24 июня по старому стилю. По свидетельству письменных источников, в этот день, как и на Воздвижение, сюда сходилось «многое множество» народа: не только пустынножителей, но и крестьян окрестных волостей.
Приведем выдержку из статьи, опубликованной И. Шевелкиным в «Русских ведомостях» за 1866 г., №53. Автор посетил Выго-Лексинский монастырь в 1840-х гг.: «Лекса служила вместе и институтом, куда безпоповцы почти со всех мест привозили дочерей своих для обучения грамоте, письму, рукоделию, а главное древнему благочестию. (…) Молодые же девицы, отданные в науку, в часовню к службам ходили только по воскресеньям и по праздникам, в будни же занимались грамотой, рукоделиями и иконописанием на древний пошиб». Далее И. Шевелкин отмечает их успехи в вязке, шитье шелком и бисером, но в особенности в иконописи и письме полууставом.
Н. Я. Озерецковский побывал на Выгу много раньше, в 1785 г., и в своих записках также обращал особое внимание на искусство шитья золотом и серебром лексинских мастериц. Вышивкой украшали повойники и шапки, башмаки и перчатки, которые шили на продажу. Наиболее известны вышивки середины XIX в. по белому полотну с изображением птиц Сиринов и Алконостов, фантастических геометрических фигур, растительных узоров, а также изображений древа жизни в виде куста с ягодками и листиками.
По ревизии 1723 года, в женской обители  было записано 15 дворов, в мужской — 25 дворов.
Летописец упоминает о пожаре 1727 года: «На Лъксы женский монастырь погоръ майя 15. На Выгу монастырь погоръ того же майя 27». И спустя пару лет был монастырь отстроен заново: «7237 (1729 года) На Лъксы пребрашася в новой монастырь». После пожаров заново писались иконостасы в часовнях на женской (1727 г.) и мужской половине (1732 г.) Лексинской обители. Широко практиковалось изготовление образов на заказ.
В 1731 году в женскую обитель из Сибири был привезен новый колокол. Выговский источник упоминает: «Того же года из Сибири привезоша два колокола — единъ на Выгь, другии на Лъксу». В 1838 году появился еще один колокол в женской обители.

В 1739 году Самариным было представлено в Тайную канцелярию «Описание обретающимся в Олонецком уезде как мужеска так и женска полу раскольническим скитам зданий». В «Описании» говорится, что «в Лекском общежительстве» находилась часовня «во имя Воздвижения Честнаго Креста с перерубом. Покрыта на две стороны тесом. На ней глава и крест деревянные. При той часовне — колокольня, на которой больших и малых колокол 4. Около той часовни 25 келий с сенми и чуланами, в том числе столовая, в которую от часовни имеются переходы, 1 хлебня, 1 поварня, 1 портомойня, 2 избы скитских, 4 красильни, 1 приворотня. Округ того строения ограда деревянная; в той же ограде скотской двор с хлевами и с сенным сараем. Близ того строения на означенной реке — мельница. При той мельнице изба с сенми и с чуланами да два сушила и 3 анбара хлебных малых».
В 1740–1770-х годах на Пигматской пристани было заведено судовое строение, построены две пильные мельницы, на Выгу — две больницы и столовая, на Лексе — новая часовня. В 1748 году сгорела по каким-то причинам кузница: «Лъксы кузнъчна келия згоръла». В 1760 году была построена новая больница. В 1767 году построена мельница, а в 1776 году часовня: «Того же года на Лексы часовню нову женску построиша. Обновление было сентября 13». Однако многие строения на Выгу и Лексе были уничтожены тремя пожарами 1787 года, когда в полмесяца сгорели почти дотла все строения монастырей. Спустя пару лет на средства благотворителя петербургского купца Ф. К. Долгого были восстановлены многие постройки мужской и женской обители, на Лексе сооружена женская больница, носившая имя Феоктистовых (перестроена в 1804) и другие постройки. Все Долгие, как великие помощники и меценаты монастыря, были занесены в монастырский синодик.
По рассказам современников середины XIX в. на Лексе значился «дом Галашевской из 13 довольно больших комнат». Хозяйкой его была дочь Ф. К. Долгого. В 1866 г. этот дом поразил П. Н. Рыбникова, который в своих путевых заметках по Петрозаводскому и Повенецкому уездам записал: «Мы поместились в последнем здании и долго ходили, разглядывая комнаты. Как и все раскольничьи постройки, оно со множеством входов и выходов, построено из весьма прочного материала и содержится в чистоте. Комнаты высокие, окна светлые, вообще дом такой, каких и в Петрозаводске немного. Одно отделение, совершенно пустое, замечательно по росписным дверям своим: на них довольно хорошо изображены разные апокалипсические и символические изображения: тут есть и птицы с человеческою головой и “Европия” в виде величавой женщины; под изображениями объяснительные надписи».
В больнице в Лексе имелось четыре «кибитки» — отделения, в каждом из которых под руководством смотрительницы, «большухи», трудились по 12 девушек-работниц, «из сих каждая определялась к двум, трем и четырем больным, смотря по болезни». В 1804 году перестроили больницу купцами-благотворителями Феоктистовыми, в 1854 году перестроили «малую» больницу в Данилове и Лексе.
Монастырский Устав требовал от насельников добродетельной и целомудренной жизни. Этим объясняются многие нравоучительные сюжеты выговских лубков и росписей по дереву. Тем не менее на Выгу допускалось производство изделий, предназначенных только для мирян, в частности, лексинскими мастерицами вышивались бумажники, кисеты, подвязки, перчатки.
Во главе женского общежития находилась «большуха» или «начальная мать». Обитательницы Лексы принимали от нее благословение «на всякое время». Ее помощницей являлась «строительница» — она должна была «знать всякое дело и благочиние во всех службах и строение всякое, и келарское дело». Другой помощницей являлась «казначея» — «та да знает в платье и в обуви, и в пряже, и в раздаче». Особые «старицы-надзирательницы должны были пещися о всяком благочинии церковном и трапезном». На соборах Выгорецкого общежительства при обсуждении религиозных и хозяйственных вопросов участвовала и представительница Лексы — «начальная мать».

В Лексинском общежительстве все, кроме престарелых и больных, должны были трудиться: одни на крестьянской работе, другие в швейной и т. д.. В первой четверти XIX века в одной только Лексинской мастерской перепиской рукописей было занято несколько сот женщин — «грамотниц». Ежегодный доход Выголексинского общежительства от продажи рукописных книг оценивался в это время властями в 10000 руб. Списывание книг в Карельском Поморье не прекратилось и после закрытия общежительства правительством в 50-х гг. XIX в. Оно продолжалось в скитах, старообрядческих селах и деревнях выходцами с Выга и Лексы в организованных ими школах, которые просуществовали вплоть до начала XX века. Помимо обучения книжной грамоте, на Выгу была организована школа знаменного пения. Особую роль в становлении знаменного пения в храмах на реке Лекса сыграли сестры-насельники монастыря. Особое место в становлении единой певческой традиции в монастырях принадлежит И. Москвитину (1680–1755), сыну священника Кремлевского Успенского собора, который пришел на Выг в 1719 году. Он обучал братию знаменному пению. Среди его учеников был и Андрей Денисов, который обучал жительниц Лексинского общежительства.

В 1816 г. на Лексе проживало 720 монахинь. Их труд способствовал экономическому процветанию Выговской общины. Поморские старообрядцы вели активную просветительскую работу. В пустыни обучали грамоте детей обоего пола, в Лексинской женской обители учили еще и пению по крюковым нотам. Выго-Лексинская литературная школа сочиняла стихи с распевами на конкретные события: более 20 выговских стихов с распевами, посвященных памяти А. Денисова, стихи С. Денисову, Викулину, Прокопьеву, стих, сочиненный по случаю составления «Поморских ответов» («Си глаголют пустынножители Неофиту»). Стих «Псальма лексинских девиц» описывает жизнь и быт Лексинской обители в 1-й четверти XIX в., «приветственные рифмы» лексинских девиц благотворительнице пустыни Н. К. Галашевской, написанные в 1820-е годы. Когда на Выг из Москвы пришел знаток знаменного распева Иван Иванов, Андрей Денисов собрал «лучших грамотников» и сам вместе с ними стал учиться крюковому пению, затем обучили и лексинских грамотниц. На Лексе он «собра грамотниц старых и малых, которые не учены пению и нача их сам учити пению, овые из молодых, скоро навыкаху и научишася добре, а овые не малое время учишася», затем насельницы «друг друга начаша учити». Так была достигнута исключительная красота богослужения в выговских храмах; высокий уровень музыкальной культуры позволил выговцам перелагать на знаменный распев даже стихи, оды и псалмы собственного сочинения. Выговские наставники проявляли постоянную заботу о школах и книгописной мастерской. «Грамотные» кельи, в которых, видимо, совмещалось обучение грамоте и переписка книг, были в мужском и женском монастырях (в конце XVIII — начале XIX в. на Лексе было даже две таких кельи), а также на Коровьем дворе. В этих кельях был нарисован церковный поморский лубок. О большом значении женской Лексинской школы говорит то, что в Поморье она называлась «Лексинской Академией».
Симеон Титович, настоятель обители на Лексе, в молодости использовал всякую возможность научиться у Семена Денисова добродетельному житию и книжной премудрости, тем самым заслужил уважение и почет среди поморцев. Известны имена наставников и настоятельниц, например: Елена Григорьевна в 1818 году, Осиф Федорович в 1828 году; Матрона Филиппова и  Федосья Анисимовна.

Ужесточение мер против Выга заметно усилилось с назначением в губернию А. В. Дашкова (1836–1840). По данным 1837 года, в Данилове, Лексе и пашенных дворах находилось 1382 старообрядца. А уже в 1850 годах 20 мужчин и 252 женщины. 3 июня 1857 года была закрыта и опечатана лексинская Крестовоздвиженская соборная часовня. Имущество часовни было описано, частично утрачено, частично стало передаваться в единоверческие церкви Петрозаводского уезда. Опись ее имущества, включавшая 370 икон, 40 печатных книг и 48 рукописей, была составлена 11 июля 1857 г. Связано уменьшение количества жителей монастырей с репрессиями Николая I и уничтожением монастырей и их построек. В 1912 году на проходившем в Москве 2-м Всероссийском соборе христиан поморского церковного общества был поставлен вопрос об увековечении памяти поморских отцов, основателей монастырей и поморского согласия. В настоящее время на месте обителей располагаются поселки и небольшие поселения дачного типа. В Данилове в руинированном виде сохранились несколько деревянных построек середины XIX века. Женская пустынь на реке Лекса оказала большое влияние на культуру и быт крестьянского населения Русского Севера. Поэтому можно говорить о большом воздействии Выга и Лексы на культуру России.

«Даниловский погром», получивший в народе название «мамаева разорения», нанес непоправимый урон не только экономическому и культурному развитию Заонежья, но, несомненно, и всей русской культуре. Проезжавший по этим местам в конце 19 века поэт К. К. Случевский мог записать в своих путевых заметках:
От Данилова и Лексы не осталось более и тени… Это теперь почти такой же миф, как и онежский водяной царь…Немедленной высылке подлежали «молодые грамотные девки», а также руководители киновии, среди которых уставщицы и большухи: А. Дорофеева («лучшая грамотница на Лексе»), Н. Макарьева («совершавшая постоянные отлучки в Санкт-Петербург к Галашевской»), Н. Аникина, Ф. Горшкова, А. Фролова, М. Филиппова.
В 1859 году архиепископ пишет письмо министру внутренних дел С. Ланскому: «… проживающие в Лексе раскольницы собираются тайно для богомоления… в оба селения беспрепятственно входят высланные из оных в 1855-1856 годах…». Церковный чиновник жалуется, что происходит послабление гражданского начальства к старообрядческим обителям на Выге и Лексе. Уже к середине 1860-х годов на Лексу и Выг возвращаются десятки высланных ранее старообрядцев. Так, под предлогом «работ», «встреч с родственниками» вернулись Е. Фёдорова, «к которой ходят на исповедь», А. Горева и К. Осипова, «известные грамотницы Заонежья», и многие другие.
Посетивший Выг и Лексу с миссионерской целью в 1881 году П. Мегорский отметил «…большее число живущих там лиц, чем официально числится. Тут были и молодые женщины, и девушки, занимающиеся плетением «готянов» из разноцветного шёлка…». В лексинской «больнице» совершалось общее богомоление, в «братском доме» проживала купчиха из Зарайска П. Типицина.

Сегодня Выго-Лексинское общежитие восстанавливается силами христиан поморцев Севера России и других районов. Куратором от Российского Совета Выголексинского общежительства стал член Невской поморской старообрядческой общины Михаил Евгеньевич Юшко. Работы по восстановлению христианской жизни на месте бывшего Выговского Данилова мужского монастыря начались еще в 2010 году. Благословил это богоугодное дело Председатель Российского Совета и Единого Совета Древлеправославной Поморской Церкви о. Олег Иванович Розанов. Еще в 2009 году группа паломников установила на месте Женской обители поклонный крест. На все воля Божия и наша активная позиция по восстановлению поморского староверия на историческом святом для поморцев Выгу и Лексе. Храни Бог тех, кто вносит посильную лепту в строительство и восстановление Выго-Лексинского общежития.

Добавлено (23.10.2022, 20:46)
---------------------------------------------
Карелия. Заонежье. Северная Эллада. Китеж старообрядчества

https://upload.wikimedia.org/wikiped....ses.jpg
Ныне нежилая деревня Пегрема являлась типичным образцом деревянной архитектуры Заонежья. Она состояла из нескольких больших крестьянских домов, обращенных фасадом к озеру. Деревня была включена в список исторических поселений Республики Карелия в 1997 году, но в  2019 году из-за политики «оптимизации» на селе  решение было отменено

Парадный фасад карельского Заонежья – архитектурный памятник деревянного зодчества «Кижи».

Сюда устремляются туристы со всего света, особенно из коммунистического Китая. Вместе с тем это край  опустынивания сельской жизни, позор для современной российской власти, или демократии по-российски, которую  академик Вернадский называл царством сытых свиней.

Заонежье – историко-культурный край, включающий Заонежский полуостров и примыкающие к нему острова северо-востока Онежского озера. К территории Заонежья относятся более 500 островов Кижских шхер, крупнейшие из них — Большой Клименецкий. Административно территория Заонежья входит в состав Медвежьегорского района Республики Карелия. Кижский погост является символом Заонежья.

Географическая обособленность территории способствовала в прошлом до поры до времени ограниченному вмешательству российских властей в местную жизнь, что обеспечивало достойный человека образ жизни. Только демократия олигархической России смогла так достать местный уклад жизни, что опустынивание края приобрело второе дыхание после советских экспериментов с русской деревней.

Благоприятные природно-географические и климатические условия способствовали раннему заселению края еще в глубокой древности. Местные плодородные почвы, образованные в результате работы ледников в озерном крае,  называют «заонежским чернозёмом», что привлекало сюда земледельцев.  Это место по своему плодородию почв повторяет происхождение северных черноземов Залесского  Ополья  Северо-Восточной Руси — исторического ядра славянской колонизации. Подробно:Путешествие во Владимиро-Суздальскую Русь. Загадочное Ополье
Заонежье соседствует на западе с Европейским Союзом (Финляндией), где люди в северных провинциях живут достойно. В России сложилась традиция время от времени выкорчёвывать из сельской жизни наиболее деятельное население, включая старообрядцев, молокан,  кулаков  и просто истинно верующих православных людей.  Старообрядцы и молокане вынуждены были бежать и за рубеж, где благодаря пассионарности и трудолюбия создали достойную  человека жизнь даже за океаном, в Калифорнии, в Браз

 
serednevskiyДата: Воскресенье, 23.10.2022, 21:18 | Сообщение # 4
Активный участник форума
Группа: Проверенные
Сообщений: 211
Награды: 0
Репутация: 6
Статус: Оффлайн
Вопрос из зала… а чем отличаются Феодосеевцы и Поморское согласие?
 
Форум » Раздел свободного общения » Старообрядцы в истории и экономике России » СТАРООБРЯДЧЕСТВО В КАРЕЛИИ
  • Страница 1 из 1
  • 1
Поиск: