| Master4238 | Дата: Суббота, 01.08.2020, 20:48 | Сообщение # 1 |
 Активный участник форума
Группа: Проверенные
Сообщений: 240
Награды: 0
Репутация: 36
Статус: Оффлайн
| МЕДНЫЕ ЛИТЫЕ НАТЕЛЬНЫЕ КРЕСТЫ XVIII – СЕРЕДИНЫ XIX ВВ.: О ВОЗМОЖНОСТИ РЕАЛЬНОГО РАЗДЕЛЕНИЯ НА СТАРООБРЯДЧЕСКИЕ И НИКОНИАНСКИЕ
Самигулов Гаяз Хамитович
До настоящего времени в работах, касающихся нательных крестов XVII– XIX вв. часто встречаются категорические определения крестов определенных типов как «старообрядческих», зачастую это определение транслируется и на население, оставившее эти артефакты. Настоящая статья рассматривает уже публиковавшиеся ранее материалы и констатирует, что оснований для того, чтобы относить какие-то типы крестов только со старообрядческим населением, на сегодняшний день нет. Мы должны констатировать, что ожесточенные споры о форме креста и титлах на нем не имели прямых последствий в обиходной практике. Вплоть до XIX в. Практически всё православное население России, как старообрядцы, так и прихожане официальной церкви, носили крестики с титлами «ЦРЬ СЛЫ», которые традиционно считаются старообрядческими...
Вплоть до дня сегодняшнего значительная часть исследователей убеждена в том, что в конце XVII–XIX вв. существовали две четко разделяемые группы медных литых нательных крестов: старообрядческие и официальные православные. Соответственно и интерпретируют материалы, исходя из этих представлений. Задача настоящей статьи – показать, насколько не обоснован столь категоричный подход к интерпретации медных литых нательных крестов указанного периода. Я уже обращался к этой теме и предлагаемая вашему вниманию статья продолжает ее.
В свое время мной были проанализированы различные материалы: кресты, найденные в ходе раскопок культурного слоя и кладбища XVIII в. в Челябинске, причем кладбища официального, располагавшегося при церкви, впоследствии при соборе; опубликованные материалы по крестам, полученные при раскопках самых разных памятников конца XVII–XVIII вв. а также информация по 11 коллекциям православного культового литья, хранящаяся в музеях от Киева до Красноярска, опубликованная в выпусках «Русское медное литье» . Результат был совершенно ошеломительный – когда речь заходила о медных литых нательных крестах, то они все оказывались «старообрядческими», то есть имели титла «Царь Славы». И здесь главное не моя интерпретация материалов, а авторов, их опубликовавших – практически все они определили нательные кресты из музейных коллекций и археологических раскопок памятников конца XVII–XVIII вв. в разных частях России как старообрядческие. При этом все авторы опирались на работы предыдущих исследователей, в первую очередь, В.Г. Дружинина. Кресты, полученные в ходе раскопок православного кладбища Челябинска, существовавшего в 1740–1779 гг., практически все (кроме неопределимых, в силу коррозированности) также относились к тем, которые принято считать старообрядческими. Более того, точно такими же были кресты из захоронений Свято-Симеоновского кладбища, датированные серединой XIX в. Мало что изменилось и сегодня. В музее Удмуртского госуниверситета автор имел возможность ознакомиться с материалами раскопок нескольких кладбищ XVII–XIX вв. : подавляющее большинство нательных крестов относятся к тем, что обычно интерпретируют как «старообрядческие». Насколько можно судить, такая же ситуация с материалами из некрополей Иркутска . Можно продолжить перечисление, указав большинство опубликованных в последнее время материалов, но это мало изменит картину: подавляющее большинство медных литых нательных крестов относятся к тем, которые принято называть «старообрядческими» и лишь статистически ничтожное число составляют кресты с титлами «ИН ЦИ». Встает вопрос – а где же никонианские кресты? То есть те кресты, которые должны были носить прихожане официальной православной церкви, составлявшие подавляющее большинство православного населения России. На Русском Севере старообрядцы составляли в конце XIX в. 0,58 % от всего населения. В Пермской, Оренбургской и Уфимской губерниях приверженцев «древлего благочестия», по данным переписи 1897 г., насчитывалось около 3 %, хотя распределение старообрядцев по отдельным губерниям было неравномерным . Это на тех территориях, которые традиционно считаются едва ли не самыми «раскольничьими» в Российской империи. Следовательно, подавляющее большинство православного населения России составляли прихожане официальной церкви, что в общем-то никто и не ставит под сомнение. И для XVIII в. это утверждение тоже верно, хотя процент старообрядческого населения был выше. Уточню на примере Челябинска конца XVIII в. : из 7015 человек населения официальных старообрядцев было 378 человек, не бывших у исповеди и святого причастия «по нерачению» более 3 лет – 563 человека; не бывших у исповеди в течение 3 лет – 244 человек . Если даже мы примем всех не бывших у исповеди 3 года и больше за старообрядцев , то получим общее число реальных и возможных старообрядцев в 1185 человек. То есть меньше 15% от общего числа населения. В 1748 г. в Челябинске число не бывших у исповеди и святого причастия (куда входили, очевидно, и старообрядцы) составляло 713 человек – тогда это было менее половины населения. Но даже при таком раскладе, должна была быть значительная часть населения, которая ходила к исповеди и святому причастию, венчалась и крестила детей в церкви. И она, естественно, была. Исходя из существующего объяснения, эта часть населения должна была носить нательные кресты с титлами «ИН ЦИ», а, следовательно, такие кресты должны попадаться в культурном слое Челябинска, как минимум в том же количестве, что и так называемые «старообрядческие», а на официальных кладбищах должны быть только кресты с «ИН ЦИ».
Мы имеем прямо противоположный результат. Если следовать общепринятому положению, что со второй половины XVII в. кресты жестко разделяются на старообрядческие и никонианские, то картина должна быть совсем иной, чем описана. Нательные кресты с титлами «ИН ЦИ» должны составлять большую часть коллекций мелкой православной пластики конца XVII – начала XIX в. как в музейных коллекциях, так и в материалах археологических раскопок. Особенно в тех случаях, когда исследовались «официальные» кладбища, где хоронили прихожан официальной православной церкви. Но таких крестов практически нет, точнее есть, но это деревянные, каменные, костяные крестики, преимущественно из погребений духовенства. Необходимо отметить еще один историографический, или даже источниковедческий аспект в проблеме изучения иконографии крестов старообрядческих и официально-православных: в богословских дискуссиях, в текстах старообрядческих учителей и богословов официальной церкви речь шла не о конкретных крестах. В них говорится о том, как должны, или не должны выглядеть кресты, что должно или не должно быть на них изображено. Таким образом, это весьма косвенные источники, отображающие борьбу представлений, а не описывающие конкретные нательные кресты. Принимать их за основу для реконструкции реальной ситуации не стоит. В качестве надежных письменных источников могут выступать описи имущества с описанием признаков, позволяющих судить о принадлежности крестов к тому или иному течению православия. К сожалению, такого рода материалов немного. Из изложенного выше следует, что и старообрядцы, и никониане использовали нательные кресты, основные формы, иконография и декор которых сложились в XVII в. еще до раскола, с традиционным набором надписей на лицевой стороне, включая «Царь Славы». Попытки интерпретировать какие-либо кресты как старообрядческие, т.е. маркирующие принадлежность к старообрядческой ветви православной церкви некорректны. Говорить о выделении для XVIII – начала XIX вв. литых медных «старообрядческих» крестов как конфессионального признака нельзя, ввиду практически полного отсутствия для этого периода хотя бы соотносимой количественно группы нательных крестов, которые могли бы быть уверенно отнесены к символике официальной православной церкви. Если отсутствуют документальные свидетельства, то выделение какой-либо группы крестов конца XVII – середины XIX вв. как старообрядческих, возможно только как условное допущение, но никак не констатация факта.
В заключение хотелось бы констатировать, что использование литых крестов-тельников как определителей конфессиональной принадлежности погребенных , либо ушедшего населения возможно лишь в качестве вспомогательного материала, при наличии документальных свидетельств. В настоящее время мы просто не можем (для XVIII в.) выделять по форме креста, титлам на лицевой стороне креста «старообрядческие» литые кресты-тельники, поскольку практически отсутствуют «нестарообрядческие» кресты. В отличие от явно выраженной оппозиции «старообрядчество» – «официальное православие», подобного подчеркнутого противопоставления оформления крестов в XVIII в. так и не состоялось, несмотря на многочисленные декларации. Весьма условно оно и для XIX в. Сложно сказать, почему официальная церковь не озаботилась выпуском «идейно выдержанных» крестов, но факт остается фактом – если мы возьмемся судить о конфессиональной принадлежности в рамках православия населения XVIII–XIX вв. только по крестам, то окажется, что вся Россия была населена старообрядцами, за исключением небольшого количества духовенства официальной православной церкви.Добавлено (20.08.2020, 01:35)
---------------------------------------------
P.S:Отталкиваясь от мысли из последней строчки: Цитата Master4238 (  ) ...окажется, что вся Россия была населена старообрядцами, за исключением небольшого количества духовенства официальной православной церкви.
В этой книге все вопросы из вышеприведённой статьи находят свои ответы. И вообще, позавательно.
|
| |
| |
