| Калинин | Дата: Четверг, 28.11.2019, 01:39 | Сообщение # 1 |
 Профи
Группа: Администраторы
Сообщений: 8878
Награды: 0
Репутация: 1172
Статус: Оффлайн
| Пример описания иконы.
Образец.
Вот когда в Каталоге будут находиться хотя бы вполовину настолько подробные описания предметов и ссылки на литературу - я не только буду спокоен и удовлетворён, но и Меднолит станет реферируемым источником.
Будут заходить всякие умные тётеньки зотовы-гнутовы-юхименко в поисках сравнительного материала, давать на нас ссылку в своих трудах, иногда может даже и на форуме что напишут, проникнувшись.
А всякие неумные, тупые дяденьки и тётеньки, атрибутирующие вот это https://goskatalog.ru/portal/#/collections?id=8731199 Умилением, будут умными тётеньками тыкаемы носом в меднолитовский Каталог: смотри, мол, неуч дикобразная, вот тут ведь всё расписано до тебя.
А пока что мы не реферируемы.
Нету нас в правовом и научном поле.
Предмет размещён в Каталоге: http://mednolit.ru/photo....-0-6805
Других фото нет, потому что в объединённом Госкаталоге невозможно найти Городецкий краеведческий музей, а сайт Городецкого краеведческого музея gorodetsmuseum.ru по халатности Городецкого краеведческого музея и наплевательскому отношению московского начальства всех музеев перехвачен киберсквоттерами и редиректит на какую-то помойку музыкальных файлов...
Итак, статья:
Средневековый памятник металлопластики - иконка Богоматерь Умиление из Городца
В 1982 году во время археологических раскопок под руководством Т.В. Гусевой в Городце в хозяйственной яме XIV века была обнаружена литая подвеска-иконка из свинцово-оловянистой бронзы с изображением «Богоматери Умиление» [Гусева Т.В. Материальная культура русского населения Нижегородского Поволжья в XII–XIV вв. (по материалам раскопок Городца (Радилова) на Волге)// В памяти Отечества: Материалы научных чтений. — Горький, 1989. С. 129–130]. Повреждённая коррозией, находка в 1985 году была отреставрирована А.Ю. Рогачёвым и в настоящее время представлена в экспозиции Городецкого краеведческого музея.
Иконка «Богоматери Умиление»
Миниатюрная иконка размерами 30 х 27 мм имеет прямоугольную форму. В верхней части изделия находится ромбообразное в сечении ушко с отверстием для шнура. На лицевой стороне в невысоком рельефе представлено изображение «Богоматери Умиление» с простым гладким рамочным обрамлением. На оборотной стороне размещено упрощённое изображение процветшего креста в линейной рамочке, выполненное резцом. По периметру изделия имеются утраты. Рельеф иконки потёрт, особенно пострадали лики и руки персонажей, утратившие первоначальную чёткость рисунка, что свидетельствует о ношении изделия в течение довольно длительного времени. Надписи отсутствуют.
Изображение на лицевой стороне иконки представляет особый вариант иконографии «Богоматери Умиление», известный на Руси, вероятно, ещё в домонгольский период, но не получивший впоследствии, в эпоху Московского царства, широкого распространения (возможно, в связи с утратой чтимых образцов).
На Городецкой иконке правая рука Богоматери вытянута перед грудью, левая поддерживает плотно сидящего Младенца. Христос правой рукой обнимает Богоматерь, справа от Её шеи видны кончики Его пальцев. Лики соприкасаются. Левая рука Младенца вытянута перед грудью Богоматери. Ножки Христа, согнутые в коленях и поставленные параллельно, опираются прямо поставленными ступнями на нижнее поле иконки.
Нимб Богоматери орнаментирован; характер орнамента плохо читаемый, близкий к типу «вьющегося побега». Нимб Младенца кресчатый. Оба нимба имеют рельефную гладкую окантовку.
Не исключено, что голова Богоматери покрыта платом-убрусом. Из-за нечёткости изображения это трудно однозначно утверждать. В то же время увеличенный объём головного убора Богоматери, видимо, задрапированного многочисленными складками, создающими впечатление «пышной причёски» [Подобной особенностью отличаются изображения Богоматери на трёх каменных барельефах у стен Георгиевского собора 1230–1234 годов в Юрьеве Польском. На одном из них Богоматерь изображена в мафории, задрапированном на главе округлыми вьющимися складками, а на двух других лик обрамлён локонами, изображение которых Н.П. Кондаков считал ошибкой каменотёса, не понявшего рисунок зигзагообразных складок мафория. См.: Кондаков Н.П. Иконография Богоматери. Т. II. — Пг., 1915. С. 89-90, рис. 24; С. 120, рис.45; С. З02, рис. 168] и складчатый участок ткани на правом плече Богоматери позволяют предполагать, что Богоматерь изображена в убрусе. Изображение убруса уводит нас к истокам домонгольских традиций: в коротком убрусе Богоматерь представлена на каменных образках рубежа XII–XIII веков из собраний Государственного Эрмитажа [Николаева Т.В. Древнерусская мелкая пластика из камня XI–XV веков. — М., 1983. Табл. 2,9 1000-летие русской художественной культуры. — М., 1988. Табл. 283] и Государственного исторического музея (ГИМ) [Николаева Т.В. Указ. соч. Табл. 13,2], а также на иконах начала XIII века — «Умиление» из музеев Московского кремля [Лазарев В.Н. Русская иконопись. От истоков до начала XVI века. — М., 1994. Табл. 8] и «Умиление Старорусская» из Государственного Русского музея (ГРМ) [«Пречистому образу Твоему поклоняемся…» Образ Богоматери в произведениях из собрания Русского музея. — СПб., 1995. С. 166. Табл.94].
Рисунок драпировок мафория Богоматери на городецком памятнике образован сухими и схематичными крупными складками и короткими линиями между ними, имитирующими ассист. Хитон Христа с широким поясом и клавом также изображён с использованием подобного приёма, дающего эффект орнаментированной ткани. Ноги младенца до ступней закрыты одеянием, однако чётко проступают сквозь него.
Отличительной чертой образа Христа на городецком памятнике является чрезмерно большая, «взрослая» голова с лишёнными младенческой пухлости чертами лика. Голова Христа посажена прямо на плечи, укорочена также шея Богоматери. Заметно укрупнены кисти рук и ступни ног Младенца. В то же время тело Христа, как и фигура Богоматери вполне пропорциональны, а лики отличаются классически правильным построением.
Т.В. Гусева полагала, что «иконографический анализ находки (иконки «Богоматери Умиление» в Городце — Н.Б.) позволяет отнести её изображение к одному из ранних изводов Владимирской Богоматери» [Гусева Т.В. Материальная культура русского населения… С. 130]. Это замечание в целом согласуется с особой ролью иконы «Богоматери Владимирской» — палладиума Владимиро-Суздальского княжества — в распространении типа «Умиление» как излюбленного и особо чтимого в Северо-Восточной Руси. Однако, учитывая заметные иконографические различия между прославленным владимирским и городецким памятниками, можно предположить, что непосредственным протографом городецкой иконки мог послужить другой иконный образ.
В качестве наиболее близкого иконографического аналога городецкому памятнику можно привести византийскую мозаичную икону «Богоматерь Епискепсис» 2-й половины XIII века из Византийского музея в Афинах [Лазарев В.Н. История византийской живописи: Таблицы. — М., 1986. Табл. 423]. Следует отметить также некоторые черты иконографического сходства с иконой «Богоматерь Умиление Старорусская» из ГРМ — одной «из самых грецизирующих Богородичных икон» собрания. Несмотря на утраты нижней части изображения на этой иконе, по особенностям позы Младенца можно предположить, что первоначальное положение Его ножек могло соответствовать рассматриваемому иконографическому варианту.
Своеобразным типам ликов на городецкой иконке удалось обнаружить лишь одну довольно близкую аналогию на фрагменте стеатитовой иконки XII века «Богоматерь Умиление», найденном в г.Новогрудке (Гродненская область Белоруссии) и отнесённом А.В.Банк к кругу византийских памятников [Банк А.В. Прикладное искусство Византии IX-XII вв. — М., 1978. С. 92. Рис.76]. Как византийское влияние можно рассматривать также орнаментацию нимба Богоматери на городецкой иконке. Подобный художественный приём известен в византийских произведениях иконописи [Papazotos Th. Byzantine Icons of Verroia.- Athens, 1995. Р. 1] и мелкой пластики с XI века [Банк М.В. Указ. соч. Рис. 82, 86, 87, 88; Николаева Т.В. Указ. соч. Табл. 7,1; 9,2; 10,1]. Начиная с рубежа XII–XIII веков орнаментированные нимбы получили относительно широкое распространение в мелкой пластике различных художественных центров Древней Руси [Николаева Т.В. Указ. соч. Табл. 22; 12.8; 13.1; 13,2; 20,1; 22.1; 22.3; 22.4; 22, 5; 30.3; 30.6; 39,6; 46.3; 55,1; 56.5; Декоративно-прикладное искусство Великого Новгорода: Художественный металл XI–XVвека. — М., 1996. Кат. NN 14, 15, 42, 98, 99; Жарнов Э.Ю., Жарнова В.И. Произведения прикладного искусства из раскопок во Владимире// Древнерусское искусство. Византия и Древняя Русь. — СПб., 1999. С. 456, цв. вклейка].
Совокупность указанных близких городецкому памятнику иконографических особенностей, обнаруженных по преимуществу в произведениях византийского круга, позволяет предположить, что он испытал влияние некоего домонгольского, возможно, греческого образца.
В то же время у нас нет оснований сомневаться в местной, владимиро-суздальской и, очевидно, именно городецкой принадлежности рассматриваемого памятника. Исследователи не раз отмечали трудность атрибуции памятников древнерусской мелкой пластики как по времени, так и, особенно, по отнесению их к определённым культурно-художественным центрам. По справедливому суждению Н.Г. Порфиридова, несмотря на возможность миграции изделий, «за местом находки памятника приходится оставить значение основного, во всяком случае исходного момента в вопросах местной атрибуции» [Порфиридов Н.Г. Вопросы областного атрибуирования памятников древнерусской мелкой каменной пластики// Древнерусское искусство. Проблемы и атрибуции. — М., 1977. С. 71]. Кроме обнаружения городецкой иконки непосредственно в культурном слое XIV века, в пользу её местного происхождения свидетельствуют выявленные археологическими раскопками в Городце следы бронзолитейного, косторезного и камнерезного ремёсел на территориях городских усадеб, а также значительное число обнаруженных нательных крестиков из камня и бронзы, привесок, фрагментов крестов-энколпионов, очевидно, производившихся в городе [Гусева Т.В. Итоги и перспективы археологического изучения Города на Волге// Городецкие чтения: Материалы научной конференции. — Городец, 1992. С. 36].
е противоречит местному происхождению городецкой иконки наличие прямого аналога ей среди памятников соседней Костромской области. Это резная каменная иконка «Богоматерь Умиление» в собрании Костромского историко-архитектурного музея-заповедника, происходящая из ризницы Троицкого собора Ипатьевского монастыря [Масленицын С. Кострома. — Л., 1968. Илл.65.; Николаева Т.В. Указ. соч. Табл.41,1. С. 34, 107, кат № 233].
Несомненно, оба произведения восходят к одному образцу, полностью совпадая по основным иконографическим характеристикам: общей композиции, сомасштабности фигур, взаимному положению и жестам Богоматери и Младенца. В то же время на костромской иконке несколько смягчена «большеголовость» персонажей, а фигура Богоматери более массивна. Хорошо читаются орнамент типа «вьющегося побега» на нимбе Богоматери и изображения крестов с ромбовидными ветвями на нимбе Младенца. Мафорий Богоматери и хитон Христа с широким поясом и клавом покрыты плотным резным узором, изображающим складки и ассист.
Иконографически почти тождественный городецкому образку, костромской памятник отличается целым рядом погрешностей: значительно нарушены пропорции тела, рук и ног Младенца, правая рука Богоматери как бы приставлена к краю мафория, а часть кисти левой руки срезана нижней рамкой. Складки ткани и имитация ассиста на мафории Богоматери в костромском памятнике трактованы настолько отвлечённо от реальной формы задрапированного тела, что Богоматерь выглядит будто закованной в кольчугу. Свешивающаяся из-за шеи Богоматери непомерно длинная правая рука Младенца, как и напоминающая лор широкая полоса ткани на правом плече Богоматери, возможно, являются искажённой трактовкой не понятого резчиком изображения края убруса. Можно отметить также некоторые отличия от городецкого памятника в деталях одеяний персонажей на костромской иконке: на правом плече Богоматери изображён зубчатый край мафория, а хитон Младенца доходит лишь до колен (при этом над ступнями по сбитым линиям голеней угадывается край оставшегося неизображённым подола более длинного хитона).
Костромская иконка в свою очередь имеет близкую аналогию в каменном образке «Богоматерь Умиление» из собрания Государственной Третьяковской галереи (ГТГ) [Рындина А.В. Об одной группе каменных икон XIV в.// Памятники культуры. Новые открытия. 1974. — М., 1975. С. 236; Николаева Т.В. Указ. соч. Табл. 41,2. С. 34, 107. кат. № 234]. Образок воспроизводит все основные иконографические особенности костромского памятника (позы и жесты персонажей, орнаментика нимбов, детали одеяний), а также характерные черты строения фигур (массивная фигура Богоматери, удлинённый торс и очень короткие голени Младенца). Отличают иконку из ГТГ несоразмерно маленькие главы Богоматери и Младенца, более низкий обрез фигуры Богоматери, немного изменённое положение левых рук персонажей. Выделяется также рельефная кайма мафория Богоматери там, где на аналогичной костромской иконке изображена преувеличенно длинная правая рука Младенца. Возможно, иконка из ГТГ имела своим непосредственным протографом не иконописный образ, а подобный костромскому памятнику образец мелкой пластики.
Для обеих каменных иконок совершенно идентичны приёмы изображения одежд, поверхность которых трактуется как своеобразный узор из утративших пластическую логику складок, испещрённых поперечными насечками «в ёлочку». Вероятно, оба памятника были произведены в Костроме и отражают местные художественные и культовые пристрастия. Имитация ассиста на одеждах встречается в ряде памятников древнерусской мелкой пластики конца XII–XV веков, происходящих из Киева, Новгорода, Москвы [Николаева Т.В. Указ. соч. Табл. 22; 4.5; 11,5; 12,8; 13,1; 15.1; 15.2; 18.6; 23,1; 41,5; 53,1; 562; 64,1; «Пречистому образу Твоему поклоняемся…» Табл. 182], и вряд ли может считаться исключительной принадлежностью какого-либо художественного центра.
В то же время трактовка одежд на рассматриваемых иконках столь своеобразна, что, возможно, составляет местную особенность. А находка литого образка в Городце, как и бытование одной из каменных иконок в костромском Ипатьевском монастыре могут указывать на особое почитание представленного на них образа Богоматери в этом крае Поволжья.
Широко известно, что Городец и Кострома были связаны историей чтимого Богородичного образа, известного как чудотворная икона Богоматери Фёдоровской. Согласно исследовательской реконструкции исторических событий по городецкому «Летописцу об убиении благоверного князя Георгия Всеволодовича», Богородичная икона могла быть принесена в Городец князем Андреем Боголюбским во время его волжского похода на булгар в 1164 году, когда, по «Летописцу», был заложен град-крепость Малый Китеж (легендарное название Городца) [Комарович В.Л. Китежская легенда: Опыт изучения местных легенд. — М.-Л., 1936. С. 28–31, 153, 174–177; Бахарева Н.Н. К вопросу о происхождении иконы «Богоматери Фёдоровской»// Городецкие чтения: Материалы научной конференции.- Городец, 1995. С. 141–145]. По легенде, появление иконы послужило поводом к основанию первого городецкого монастыря. Другой, уже костромской литературный памятник — «Сказание о явлении и чудесах Феодоровской иконы Богоматери» повествует о следующем этапе истории чтимой иконы — о её перенесении в Кострому во время разорения Городца войсками Батыя в 1239 году. В »Сказании» содержится эпизод о том, как икону узнали «купецкие люди из Городца града (…) гостьбу и куплю деюще в Костроме граде». Городецкие купцы поведали костромичам, что «сия чудотворная икона у нас на Городце была и много от Нея преславная чудеса содеяшася, а лет и времени Бог весть колико была у нас и не вемы ким написано бысть, только мы слышахом от отец наших преславная Ея чудеса» [Сказание о явлении и чудесах Феодоровской иконы Богоматери// Вестник археологии и истории. Выпуск XIX. — СПб., 1909. С. 215].
Т.В.Нечаева, проанализировав обширный массив литературных источников, сделала вполне убедительные выводы, что перенесение Богородичной иконы в Кострому реально произошло значительно позже легендарной даты, а именно в 1408 году во время разорения Городца отрядами Едигея, после которого Городец на несколько веков перестал существовать как город, превратившись в захолустное селение [Нечаева Т.В. «Сказание о Фёдоровской иконе» первой трети XVII века: местная легенда и литературный текст// Герменевтика древнерусской литературы. Сб. 6, Ч. 1. — М., 1993. С. 140–164].
Дошедшая до XX века чудотворная икона «Богоматерь Фёдоровская» также относится к иконографическому типу «Умиление» [Среди историков искусства нет единодушия по поводу датировки древней иконы «Богоматерь Фёдоровская». Н.П. Кондаков и А.И. Анисимов на основании легенды о Фёдоровской иконе считали, что она была написана не позднее 1239 года. С. И.Масленицын пытался обосновать 1239 год как дату создания образа, привлекая биографические данные о русских князьях, гипотетически связанных с историей иконы. Н.В.Покровский и В.Н. Лазарев относили её к 1270-м годам, Н.Э. Грабарь после раскрытия иконы относил её к концу XIII века, и даже ко второй половине XIV века — см.: Масленицын С.И. Икона «Богоматери Фёдоровской» 1239 г.\\ Памятники культуры. Новые открытия. 1976. — М., 1977. С. 155]. Изображение Богородицы с Младенцем на иконе заметно отличается от рассмотренных памятников мелкой пластики. И всё же не исключено, что именно эти миниатюрные иконки воспроизводят облик легендарной древней святыни, общей для Городца и Костромы. Из летописных источников известно о катастрофическом костромском пожаре 1413 года, когда «погоре град Кострома и сгоре церквей 30» [ПСРЛ. Т. XV (Тверск.) Под 6921 г. Цит. по: Нечаева Т.В. Указ. соч. С. 156]. Это известие вполне согласует мнение Т.В. Нечаевой о переносе иконы из Городца в 1408 году с сообщением «Сказания о Феодоровской иконе», что вскоре после появления Богородичного образа в Костроме сгорела деревянная Фёдоровская церковь, в которую была помещена икона. После пожара «ничего не осталося церковной утвари», тем не менее, по «Сказанию», «обретоша сей чудотворный образ в пепеле в третий день цел» [Сказание о явлении и чудесах Фёдоровской иконы Богоматери. С. 216]. Отстроенная после пожара заново деревянная Фёдоровская церковь позже тоже сгорела, но снова случилось чудо — «образ Пресвятыя Богородицы на воздусе превознесён над пламенем и невидим ким держим бысть (…) сниде (…) с воздуха на землю (…) никим неддержима» [Там же. С. 220–222]. Лишь в XVI веке чудотворная икона была перенесена во вновь построенный каменный Успенский собор.
Ныне известная икона «Богоматерь Фёдоровская», также древняя, вполне могла заменить после одного из пожаров утраченную святыню, примеров чему в реальной истории чудотворных икон множество. Наряду с обстоятельствами бытования легендарного образа, само существование средневековых памятников мелкой пластики из Городца и Костромы, вероятно, воспроизводивших некий особо чтимый Богородичный образ, даёт материальную основу этому предположению.
Рассмотренным миниатюрным произведениям иконографически близки две группы резных каменных иконок «Богоматери Умиление», по-видимому, восходящие к иным иконописным образцам и отличающиеся специфическими для каждой группы деталями. В первую группу входят две иконки XIII–XIV веков из коллекции ГИМ [Николаева Т.В. Указ. соч. Табл.22,1. С. 77, кат. N 118; Рындина А.В. Указ. соч. С. 235] и два образка конца XIV века из собрания ГРМ [Николаева Т.В. Указ. соч. Табл. 21,1. С. 73-74, кат. № 107] и ГТГ [Там же. Табл. 30,4. С. 91, кат. № 170]. Вторую группу образуют три иконки конца XIV века, хранящиеся в ГТГ [Там же. Табл. 36,4. С. 101, кат. № 207], Сергиево-Посадском государственном историко-художественном музее-заповеднике [Там же. Табл. 36,5. С. 101, кат. № 208] и ГИМ [Там же. Табл. 35,1. С. 98, кат. № 197]. При явных стилистических различиях произведения внутри каждой из этих групп совпадают не только композиционно, но и в характерных особенностях строения фигур, типов ликов, а также складок и деталей одеяний, по-видимому, отличавших их иконописные протографы. Этим памятникам ошибочно, на наш взгляд, приписывается новгородское происхождение. Мы бы рискнули отнести обе группы иконок, несомненно, заслуживающие отдельного специального исследования, к произведениям московского круга.
Предпочтение образа «Богоматери Умиление» в Северо-Восточной Руси выражалось в почитании местных икон разных изводов. Бесценным и нередко единственным источником представлений об облике некоторых утраченных чтимых икон сегодня остаются древнерусские памятники мелкой пластики, доносящие до нас самобытные художественные образы и уникальные иконографические особенности древних произведений.
Бахарева Н.Н. "Городецкие чтения - 2000", 2007
|
| |
| |
